|
| Страницы истории |
| |
| Театральное искусство горских евреев |
| |
| Петр Агарунов, Израиль |
| |
 |
Было бы преувеличением сказать, что театральное искусство
горских евреев имеет давние традиции и насчитывает не одно
поколение профессиональных артистов и деятелей культуры. Как
и у любого малого народа, оно развивалось благодаря индивидуальному
творчеству: благо, у евреев недостатка в талантах
никогда не было. На всех народных торжествах и праздниках
наравне с музыкантами, певцами, ашугами, не меньшей популярностью
пользовались маскарабозы, острословы, балагуры и пародисты, которые
не только поднимали настроение людей, но и в юмористической
форме, передразнивая, осмысливали события, происходящие в общине.
Так, например, на празднике «гъэрево» (Кушей) девушки и парни собирались
где-нибудь на поляне, за селом, поселком или слободой, веселились
до утра: пели, плясали, подтрунивая как друг над другом, так и над
местными знаменитостями, пародируя их высказывания, походку, движения,
манеру говорить. Умеющие петь, копировали певцов, музыкантов, поэтов,
ашугов и т.д. Особым праздником для молодежи Еврейской Слободы бывало
выступление канатоходцев, которое проходило на поляне (сер гьэрпусту),
где в роли клоуна выступал один из слободчан в маске шакала, и все
хором кричали: «Чогьгъол омори, чогъгьол омори» («Пришел шакал, пришел
шакал«). Маскарабозы и пародисты были практически во всех поселениях,
где компактно проживали горские евреи. Но особо своими самодеятельными
талантами выделялись такие крупные общины, как Куба и Дербент. Повторяю,
никаких театральных традиций до революции в царской России у горских
евреев не было, а были более или менее грамотные люди, среди которых
выделялись ашуги, сочинители стихов, рассказчики, чтецы, певцы, танцоры,
музыканты-самоучки. В стихах и рассказах люди нередко выражали свою
жизненную безысходность и горькую долю, однако чаще в них звучала
вечная тема любви. И, конечно же, юмор, присущий горским евреям.
Так, в дореволюционной Еврейской Слободе города Кубы огромной популярностью
пользовались ашуги, Рафоил и Беньмин-Давид — зурначи, музыканты Мардахай
и Мелкей-гаиш и другие. Если не все, то по крайней мере многие из
этих талантливых людей стремились к самовыражению, стараясь показать,
как они жили и живут. Чтобы люди могли как в зеркале увидеть; себя,
свое окружение, свою жизнь, своих друзей и своих врагов. Сейчас модно
критиковать все, что было в годы советской власти. Но справедливости
ради стоит отметить, что свои первые шаги эта самая власть делала
далеко не бездумно, особенно в отношении подъема культуры малых народов.
Не были обойдены стороной и горские евреи. В начале двадцатых годов
в Еврейской Слободе Кубы, в трехэтажном особняке купца Асафа Агабабева,
конфискованном советской властью, весь третий этаж был переоборудован
под небольшой зрительный зал с крохотной сценой. Здесь делали первые
шаги артисты самодеятельности. Чуть позже недалёко от «дома Агабабева»
под клуб была переоборудована одна из синагог. Здесь уже сцена была
побольше, да и зрительный зал насчитывал примерно двести посадочных
мест. Молодежь Еврейской Слободы (с 1926 года она была переименована
в Красную Слободу) театрализовано, в художественной форме, представляла,
как тогда выражались, «текущий момент». А если точнее, то это был
своего рода агитколлектив, где сами самодеятельные артисты сочиняли
куплеты, сами пели и плясали. Эти выступления были очень популярны
и пользовались большим успехом.
Работу режиссера выполнял один из жителей Слободы — Яков Бираров.
По профессии он был фельдшер. В свое время Яков не один раз посещал
театры Стамбула и ряда европейских городов, куда он выезжал по торговым
делам своего отца Юшвага Бирора. Слыл он театралом и, естественно,
с энтузиазмом возглавлял драмкружок. В большинстве случаев пьесы сочиняли
сами участники представления. Самодеятельные артисты высмеивали пороки
общества, которые были близки и понятны зрителям. Сидящие в зале легко
узнавали, о чем и о ком шла речь, и награждали выступающих смехом
и аплодисментами. Особым успехом пользовались песни и куплеты, написанные
такими исполнителями, как Н. Соломонов, И. Ханухов, А. Авадъяев, Я.
Бираров, Я. Агарунов.
С утверждением советской власти на Кавказе возросло число любительских
драмкружков, началось их укрепление. В Еврейской Слободе города Кубы
драмкружок Якова Бирарова перерос в драматическую труппу. Наравне
с сочинением стихов, куплетов, рассказов, инсценировок и сценок талантливая
молодежь (И. Давыдов, Н. Соломонов, 3. Рабинович, Р. Агарунов, Я.
Агарунов, А. Авадьяев) занимались переводами. Все сочинения были посвящены
злободневной тематике того времени, т. с. выполнялись требования новой
власти. Но уже тогда делались попытки «протащить» на сцену популярные
художественные произведения. Так, в 1924–1925 годах Я. Агарунов перевел
с азербайджанского на язык горских евреев пьесу Узеира Гаджибекова
«Аршин мал алан».
В своих воспоминаниях Яков Михайлович Агарунов так описывает положение
в драмкружке конца двадцатых годов: «…Реквизита в то время не было.
Каждый приносил из дома то, что положено по роли, вплоть до дедушкиных
и бабушкиных одежд. Практически отсутствовала декорация. «Главную»
роль в постановке играл суфлер. Порой он так входил в раж, что перекрывал
голоса артистов. И тогда из зала кричали: «Суфлер, тише!» Драмкружок
открывал прирожденные таланты. И это было видно еще из одного воспоминания
Якова Михайловича.
«…Отец нашего комсомольца Исраила Давыдова мельник Ихиил
(Ихиил сси-евчи) был известным вольнодумцем. Нет, он не был
атеистом, но страшно не любил раввинов за их фарисейство.
Трудился от зари до глубокой ночи, одевался просто, в длинную
рубаху и шаровары, носил патриархальную бороду… Старик
настолько был воодушевлен нашим разоблачением раввинов, что однажды
сам предложил себя на роль старика — главы семьи. Ему,
конечно, не нужны были ни грим, ни костюм: он вышел
на сцену таким, каков есть в жизни. Все было естественно.
В зале стоял гул одобрения. Но вот наступил эпизод, когда
вся семья на сцене должна была обедать. На столе лежал хлеб,
а было это в праздник Песах (Нисону). Евреям в Песах
кушать хлеб запрещено, в канун праздника весь дом обшаривают,
чтобы нигде не затерялась даже корочка. А тут на глазах
изумленных зрителей седобородый Ихиил в пасхальную ночь берет
и съедает запрещенный хлеб. Зал от неожиданности ахнул.
Такого грехопадения Еврейская Слобода Кубы не знала, даже не слышала
о таком. Но когда шок прошел, раздались аплодисменты. И в этот
момент старик забыл текст: впервые, поднявшись на сцену, он не понимал
и не слышал суфлера. Однако Ихиил не растерялся и повел
себя так, будто он у себя дома. На сцене роль сына
старика играл его настоящий сын Исроил, имя которого по пьесе
Ихиил также вспомнить не мог. И тогда Ихиила «понесло»:
«Эй, Исроил, сукин сын, кушай…» Хохот,
и еще какой, охватил весь зал. Все были довольны, в особенности
сам старик… Надо иметь в виду, что в то время
решиться на такое было не легко. Люди были запуганы божьей
карой. Но еще страшнее божьей кары было отлучение, публичное
отвержение за малейшее отступление от веры отцов. Для этого
был даже выработан текст анафемы, в которой говорилось: «…мы отлучаем,
отделяем, изгоняем, осуждаем и проклинаем…» Далее
перечислялись страшные проклятия, которые должны обрушиться на голову
отлученного и его потомков. Так хотели поступить раввины и с нашим
стариком. Но уже существовала советская власть, и осуществить
проклятие можно было только тайком. А наш Ихиил (есиевчи), как
назло, прожил еще почти 30 лет и скончался в возрасте
87 лет. Сын же его, Исроил Давыдов, стал впоследствии
крупным журналистом. Одним словом, драмкружок уже Красной Слободы
города Кубы был достаточно популярен. Тем более, кино еще тогда не было,
и представления драмкружка собирали довольно много народа.
В предвоенные годы при клубе существовали духовой оркестр и танцевальный
кружок. В начале 1930-х годов именно в этом
клубе начали свои первые шаги в танце братья Израиловы, а после
приезда их родителей Сех-лума и Хаят они танцевали
в клубе имени Ильяева в Баку, В конце 1930-х
годов все чаще стали показывать кинофильмы. Кинопроектор-передвижка
устанавливался на улице, и на стене одного из домов
напротив клуба показывали кинофильмы. Перед войной позади клуба была
пристроена кинобудка и установлен стационарный кинопроектор.
Регулярно стали показывать кинофильмы. Еще во время войны драмкружком
были поставлены две пьесы: Юно Семенова «Хоин» («Изменник»)
и Рафоила Агарунова «Пеш-муни пушой ундеи-ри
гуъруъгъо». Но это была фактически лебединая песня драмкружка
Красной Слободы. В последующие годы, уже после войны, все же
молодежь периодически ставила отдельные пьесы азербайджанских драматургов.
Даже принимали участие в смотре драмкружков. В настоящее
время здание клуба приватизировано, разрушено и на его месте
построен двухэтажный Дом торжеств.
По-другому обстояло дело в городе Дербенте. Следует подчеркнуть, что
театр в Дербенте занимает особое место в истории театрального искусства
горских евреев. И истоки его уходят в далекий декабрь 1903 года, когда
в дербентской горско-сврейской школе Асаф Агарунов инсценировал переведенный
с иврита рассказ Нахума Шойковича «Ожог за ожог» и поставил его в
честь свадьбы учителя этой школы Нагдимуна бен Симона. В 1908 году
в той же школе, в Дербенте, состоялся большой праздник, где было много
песен, танцев и несколько инсценировок. В 1918 году в Дербенте была
открыта драматическая студия, возглавляемая раввином Яшагио Рабиновичем.
Здесь ставили пьесы на библейские темы: «Самсон и Далила» (Шуъмшуьн
ве Делило), «История Эстер» (Исдире Мер-дехай). Пьесы эти были написаны
учителями и бывшими учениками Дербентской горско-еврейской школы.
Должен повториться, что официальные театральные коллективы формировались
уже в советское время из народных певцов, танцоров, музыкантов, самодеятельных
драматических коллективов. Так было в Красной Слободе Кубы, так было
и в Дербенте. Первая серьезная попытка объединить талантливую творческую
молодежь горских евреев в драматическом театральном кружке была предпринята
в 1920 году Юно Семеновым. Были осуществлены постановки двух его пьес
— «Хитрая свадьба» (Гэмелдана илчи) и «Два старьевщика». Но, к сожалению,
в том же году драмкружок в Дербенте был закрыт. Тогда Юно Семенов
и его единомышленники сменили тактику и через год создали агитколлектив,
который ставил репризы и сценки в преломлении к актуальным темам того
времени. Партийно-советские руководители Дербента приняли такой подход
к творчеству молодежи и разрешили открыть в городе драматическую студию
горских евреев. Выступления студийцев пользовались у зрителей большим
успехом, хотя репертуар у них состоял в основном из небольших пьес
азербайджанских драматургов.
Впервые о достижении горско-еврейского драматического кружка
была напечатана в газете «Красный Дагестан» в 1924
году статья «В среде молодежи», а также статья
«Спектакль ГЕМ». Тем не менее, в 1928 году студия
была распущена. В начале 1930-х годов в Дербенте
был открыт горско-еврейский народный театр. В его создании активное
участие принимали Юно Семенов, Захарья Авшалумов, Манашир и Ханум
Шалумовы, Саадио Бинаев, Захарья Ильягуев, Адасо Шалумова и другие.
Театр размещался в здании Дербентского городского театра по улице
Ермолова, ныне имени III Интернационала. Хочу отметить, что в Дербенте
театра как такового до революции не было, но здание
было построено, где выступали приезжие гастролеры, т. е. наподобие
нынешних концертных залов. Однако здание из-за пожара
сгорело. Удалось восстановить лишь фасад, и в настоящее
время там размещается Дербентский дом пионеров. Через некоторое
время на той же улице здание городской пекарни было переоборудовано
в клуб строителей, где в дальнейшем разместились драматические
студии горских евреев и азербайджанцев.
В 1935 году эти две студии получили статус государственных, но были
объединены в один театр с общим директором, зав. постановочной частью,
единой бухгалтерией. Общими были костюмерный, реквизиторский, бутафорский
и гримерный цеха. В работе театра принимала участие талантливая молодежь,
из которых 25 человек были зачислены в штат театра. Остальные работали
без оплаты, на правах любителей.
В тот период первыми штатными актерами горско-еврейского театра были:
3. Авшалумов (в последствии стал режиссером этого театра), братья
Беньягу и Соломон Дадашевы, Ахсо (Ася) и Истохор Шалумовы, Мазол и
Бааз Авдалимовы, Наомо Ханукаева, Год Сафанов, Ю. Ягудаев, Истира-Малка
Пейсахова, Гинонор, Беше и другие. Короткое время первым режиссером
был Я. Багиров, а муз. руководитель Ш. Ашуров.
Театр показывал свои спектакли два раза в неделю при переполненных
залах. Особыми были дни, когда артисты выступали накануне субботы
(шев шабот), или праздничные дни: за 2–3 дня
до спектакля билетов было не достать. И, действительно,
молодежь шла в театр, как на праздник. Такая большая любовь
к театру не могла не сказаться на расширении его
репертуара. А он в довоенные годы был обширен и включал
в себя такие пьесы, составленные на основе азербайджанских
сказок: «Оди Гюзел» и «Пери ханум» Б.
Гаврилова. «Махум» Ю. Семенова. Из классического
репертуара в те, довоенные годы были: «Разбойники»
Шиллера, «Платон Кречет» Корнейчука. «Без вины виноватые»
Островского, «Мещане» Горького, «Разгром»
Фадеева. Из собственного репертуара театра были пьесы Миши Бахшиева
«Земля», «Победа героев», «Хамбал Хасан
и Шах Абас», «Хоин» Ю. Семенова. «Слезы
радости» Я. Ассгарунова. В обоих секторах театра сотрудничал
талантливый режиссер Мусаиб Мамедалиевич Джум-Джум, которому в последующие
годы было присвоено почетное звание народного артиста ДагАССР. В 1937
году Дербентский горско-еврейский театр принимал участие в фестивале
национальных театров Северо-Кавказского края. В 1939 году —
в фестивале театров Дагестана. Начало Великой Отечественной войны
резко изменило положение в театре горских евреев. Охваченные
патриотизмом, часть актеров, не дожидаясь призыва, добровольно
ушли на фронт, а часть были призваны в ряды действующей
армии. Таким образом, не имея основного состава актеров, театр
прекратил свое существование. Многие актеры погибли, сражаясь с фашистскими
захватчиками. И среди них заслуженные артисты Дагестана братья
Соломон и Беньягу Дадашевы, блистательный актер, певец и режиссер
театра, заслуженный артист Дагестана Захария Авшалумов… Где-то
в конце 1942 года было опубликовано решение правительства СССР
о бронировании от призыва в ряды Советской Армии творческих
коллективов, в том числе и актеров театров. Было уже поздно.
Многие творческие работники погибли на фронтах войны, многие
вернулись инвалидами. Но те немногие, что вернулись,
сделали все, чтобы возродить театр. Они привлекли к работе
в театре талантливую молодежь, и уже в 1943 году театр
возобновил свою работу. В 1948 году, в разгул антисемитизма
и репрессий, в центре которых было «дело врачей»,
власти выдвинули абсурдный повод «нерентабельности», и горско-еврейский
театр закрыли. Азербайджанский сектор театра просуществовал еще несколько
лет. Где-то в 1951–1952 годах,
после создания Южно-Дагестанского обкома партии с центром в Дербенте,
власти решили Ахтынский государственный театр им. Сулеймана Стальского
перевести в Дербент. В том же году по причине
«нерентабельности» был закрыт и азербайджанский сектор
театра. Помещения закрывшихся двух театров были переданы лезгинскому
театру. Так прекратили свое существование горско-еврейский и азербайджанский
театры в Дербенте.
В Дербенте в тот период существовали несколько колхозов.
Каждый из этих колхозов имел свой культурный фонд. За счет
этих культфондов при колхозах были созданы коллективы художественной
самодеятельности. В середине 1960-х годов многие
дербентские колхозы были укреплены, в результате чего в Дербенте
были четыре укрепленных хозяйства, из которых три -
горско-еврейских: «Путь коммунизма» — председатель
Азиз Хазанович Гилья-дов (ныне имени Гульбохор Давыдовой),
колхоз «Дружба» — председатель Шабатай Ихиилович
Абрамов, колхоз им. Ленина — председатель Ишягу Семенович
Семенов. Эти три хозяйства, объединив денежные средства, выделенные
на культфонды в размере 180 тыс. рублей, решили создать
межколхозный горско-еврейский театр. Руководство города Дербента и
правительство республики Дагестан с одобрением приняли такое
решение дербентских колхозов. Для организации и дальнейшей работы
в театре был приглашен из Баку Петр Рафаилович Агарунов.
Театр был создан. Режиссером театра был приглашен народный артист
Дагестана Мусаиб Мамедалиевич Джум Джум. М.М. Джум Джум —
азербайджанец иранского происхождения. В Дербенте он работал
с 1933 года, прекрасно знал язык и менталитет горских евреев.
На должность музыкального руководителя был приглашен композитор
Шум-шум Ащуров.
В театре наряду с актерами поколения Асхо Шалумовой, Истирмалка,
Годом Сафоновым выступала талантливая молодежь: певец и блистательный
актер Абрам Авдалимов, Шори Нахшунов, Бикель Мататова, Михаил (Попо)
Гаврилок, Полина Фараджева, Год (Шенде) Годов, Мушаил
Илизаров и другие. Ведущими солистами оркестра в разное
время были Сзади Заманов и Исраил Изралов. В создании репертуара
и становлении театра бесценна заслуга прекрасного поэта и драматурга
Сергея (Сион) Давидовича Изгяева, замечательного писателя и драматурга
Миши Юсуфовича Бахшиева, блистательного народного писателя Дагестана,
одного из ведущих литераторов республики, фельетониста, этнографа,
драматурга Хизгила Давидовича Авшалумова. Немалую моральную и материальную
поддержку театру оказывали директор Дербентского комбината бытообслуживания
Зимро Рахамилов, директор красильно-аппретурной фабрики Севи Пейсахов,
заведующий ателье индпошива Давид Давидов и другие.
Особая заслуга в создании и становлении театра принадлежит
председателям горско-еврейских колхозов, перечислявшим на его
текущий счет ежегодно по 60 тысяч рублей. Хочу отметить
и такой факт, что по решению руководителей города Дербента
и руководства республики финансовые органы не взимали ни одной
копейки из дохода театра. Театр просуществовал до второй
половины 1964 года. И в связи с финансовыми трудностями
театр был расформирован. Имеющиеся костюмы, реквизит и бутафория
были распределены между тремя колхозами. Но вскоре решением Министерства
культуры Дагестана был создан дербентский горско-еврейский Народный
театр, которому выделялись денежные средства из фонда министерства.
Роль режиссера Народного театра долгие годы выполнял заслуженный работник
культуры Дагестана, прекрасный актер и певец Абрам Авдалимов.
После его болезни и ухода из театра режиссером стал один
из актеров Роман Изьяев. По его режиссуре были возобновлены
многие постановки прошлых лет. Кроме того: он поставил комедию
Хизгила Авшалумова «Шими Дербенди». В период работы
театра звания заслуженных артистов Дагестана были удостоены Ахсо Шалумова
и Бикель Мататова, а Роман Изьяен был награжден орденом
«Знак почета».
Базой для работы как межколхозного, так и народного театра был клуб
колхоза «Дружба», а затем дербентского Дома культуры. Спектакли проходили
в арендованных залах лезгинского театра (340 зрительных мест) и клуба
железнодорожников (800 мест). И, как правило, залы были переполнены.
Как, впрочем, и во время гастролей в Кубе, Махачкале, Буйнакске, Хасавюрте,
Грозном и Нальчике. Дербентский горско-еврейский Народный театр и
по сей день продолжает работать, хотя многие его бывшие актеры уже
живут в Израиле. |
 |
|
