Выпуск № 3


	№ 3/2001

English

Культура

Ученый и художник

Сергей Вайнштейн

В этом году исполняется три года творческой деятельности художника Винъямина Шалумова.
К этим строкам еще можно прибавить, что он создал двести картин и что за его плечами две персональные выставки в США; сейчас идет подготовка Российского фонда сохранения и развития еврейской культуры к проведению его персональной выставки в Москве и выпуску альбома.
Неплохое начало для молодого художника, скажите вы, но уверяю вас, если рассказывать о нем подробнее, останавливаясь на его научной деятельности, это займет уже не абзац, а несколько страниц. Я встретился с ним, благодаря его племяннику Золику, на его московской квартире, в историческом центре столицы. Ознакомившись с программами Фонда, Золик рассказал мне о своем дяде-профессоре, приезда которого из США я уже ожидал с нетерпением. Шутка ли, известный химик в 63 года берет а руки кисть и открывает для себя и для нас, зрителей, новый мир. Расположившись в уютном кожаном кресле, беру в руки фотоальбом и задаю вопросы своему собеседнику.
Первый, конечно же, следующий: с чего началось ваше увлечение живописью?
— Мастерил вместе с внуком беседку возле дома дочери. Было жарко, и яркие лучи солнца загнали нас в дом. Внук занялся компьютером, а я заскучал. На мансарде, под крышей дома стоял мольберт дочери, краски, кисти. Подняв с пола картонку из-под обуви, я неожиданно для себя стал рисовать. Получился пейзаж — деревья, припорошенные снегом.
Вот этот пейзаж неожиданно и изменил мою жизнь. Через день появился уже летний пейзаж.
А как называлась ваша первая картина?
— Встав к мольберту, я написал первую картину в своей жизни и назвал ее "Каменистый берег". Это действительно удивительно, ведь до тех пор я никогда не рисовал.
Вас хорошо знали в стране как известного ученого, вы, кажется, были даже главным химиком СССР?
— Считается, что у меня была успешная научная карьера. В 1980 году я защитил диссертацию, стал доктором технических наук в области химии и технологии материалов для электронной промышленности, и уже через пять лет мне было присвоено звание профессора Е области химической технологии. Создал научную школу, опубликовал и защитил около трехсот научных статей и патентов.
Я вижу вас на снимках в окружении иностранцев, Вы часто выезжали за пределы страны?
— С большим интересом принимал участие в работе международных конференций, научных конгрессов в Японии, США, Германии. Франции, Испании, Италии, Чехословакии, Болгарии. Так появлялись новые знакомые — коллеги по научной работе. Более двадцати лет, будучи главным химиком Министерства химической промышленности СССР, возглавлял развитие науки и промышленности особо чистых химических веществ для электроники и оптики. После запрета на продажу в СССР в семидесятых годах материалов для электронной промышленности, особенно если они могли найти применение в "оборонке", меня привлекли в качестве руководителя группы для разработки технологии получения синтетического кварца. Мы справились с этой задачей: было запатентовано 25 научных открытий, тогда же и начало зарождаться новое направление в технике связи — волоконная оптика.
Вы достаточно часто встречались с теми , кого принято называть гордостью отечественной науки, кого сейчас вам хотелось бы вспомнить?
— До аспирантуры я занимался наукой в отраслевом институте химической промышленности, связанном с "оборонкой", среди задач была и разработка топлива, используемого космическими кораблями. Но, поступив в аспирантуру, изменил профиль, обучаясь под руководством известного профессора Юхашана Шаулова. Этого удивительного человека, горского еврея из Кубы, я помню до сих пор! Он оставил в моей памяти неизгладимый след, и именно от него я получил импульс для своего развития как ученого...
На Востоке принято, говоря о благодарности, вспоминать своих родителей. В какой семье вы выросли?
— В семье потомственного раввина — раби Зовулуна и матери Наоми. Жили мы в Дербенте, в семье я был младшим, восьмым. Воспитание было строгим, но отец, хорошо знавший историю еврейского парода, пытался передать нам любовь к традициям нашего народа. Мое мировоззрение сложилось под влиянием отца, особенно отношение к людям. Оп научил меня быть порядочным человеком, любить людей, стремиться к знаниям. Все это я пронес через свою жизнь...
У вас были какие-нибудь увлечения, кроме химии?
— В детстве увлекался художественной фотографией, это, вероятно, и сформировало во мне эстетический вкус. Позднее, проявляя серьезный интерес к искусству, закончил факультет эстетики, где изучал историю театра и живописи. Рисуя, я восполняю что-то упущенное и что-то потерянное. В первый же год мною было написано семьдесят пять живописных картин и исполнено тридцать пять графических работ. А уроки мастерства мне преподносили московский художник Александр Давид и американские живописцы Бетти Мей и Джордж Пальмер.
Я вижу на стене профессиональный фотопортрет вашей дочери. Как ваши домашние, кстати, восприняли преподнесенный вами сюрприз?
— Хорошо, учитывая, что дочь — художник, и еще они понимают, что творить можно в любом возрасте, создавая себя заново.
Вы эмигрировали с супругой семь лет назад. Чувствуете ли вы перемены в российском обществе?
— Да, конечно, И самая приятная среди них — возможность сохранять свои традиции. Сейчас во мне говорит сын раввина. В столице заметно участие горских евреев в различных областях. Построена первая синагога горских евреев, проводятся научные мероприятия, которых не было десятилетиями. Это важно, что многие чувствуют себя ответственными за сохранение наших традиций, национальной культуры. Эти перемены вызывают во мне приятные чувства, хотя ностальгия по утраченной стране осталась.
Благодарю вас за интервью и желаю новых творческих успехов.


Назад	Вперед