|
На его долю выпали все муки ада... Пленение, концлагерь, бегство
и новое пленение... Подпольная борьба и пытки гестаповцев... Новое
бегство и участие в партизанской войне. Награды: орден Отечественной
войны, медали «Партизану Отечественной войны» и «За победу над Германией».
Радость победы и семнадцать месяцев проверки на лояльность. Возвращение
домой и новые проверки... Он организатор и директор самой крупной
в республике ковровой фабрики, боролся за свою честь и достоинство
теперь уже с КГБ и КПСС, боролся до самой смерти...
После тяжелейшей операции по резекции желудка, которая длилась два
с половиной часа, его перевезли в реанимационное отделение. Еще
там, за операционным столом, освобождая больного от вышедшей из
строя большей части его желудка, видавший виды хирург удивленно
произнес: «Да-а, батенька, этакое чудо...», - и снова продолжил
работу.
Позднее он признается своим коллегам, что, увидев образовавшуюся
рану, поразился мужеству этого сорокапятилетнего человека, который
более 15 лет, никогда не жалуясь окружающим, мучительно переносил
страшные боли в желудке.
Худощавый, все еще бледный, правильные черты лица, испещренные глубокими
морщинами высокий лоб и переносица, губные линии и осунувшиеся щеки
вдобавок с усеченными у носа треугольными с проседью усами делали
его, лежащего на койке, больше похожим не на еврея-семита, а на
кавказца-иберийца. К вечеру, когда действие наркоза рее прошло и
оперированный пришел в себя, в отделение вошел хирург и, улыбаясь,
буднично спросил:
— Как себя чувствуете Мугдаши Яхьяевич?
— Как будто нормально, спасибо, - ответил больной и сделал попытку
улыбнуться...
— Скажите, друг мой, вас в молодости били в живот?
— Били, - не то подтвердил он. не то переспросил, а не то произнес
вслух слово, связанное с воспоминаниями о прошлом...
Мугдаши Хизгилов накануне боев на Карельском перешейке работал
в Дербенте редактором татской областной газеты «Красная звезда».
Имел бронь. Однако, когда на бюро обкома партии было зачитано письмо
ЦК о положении в этом районе и решении направить на укрепление войсковых
частей политически подготовленных командиров, он добровольно ушел
в армию.
Отечественная война застала его в Витебске. Горькие дни отступления
на восток, контузия под Смоленском, лечение в медсанбате. Не долечившись,
выпросился снова на фронт. Его назначили комиссаром батальона мотострелковой
дивизии. Немцы уже рвались к Москве. В ожесточенных боях под Вязьмой
Мугдаши Яхьяевич был тяжело ранен в ногу и в пах, спас набитый бумагами
планшет, иначе бы не выжил, и в бессознательном состоянии попал
в плен, в гитлеровский концлагерь в Могилеве.
После войны в Израиле вышла книга - исследование доктора истории
Арона Шнеера «Плен», в которой автор обратился к одной из самых
трагических страниц Холокоста, посвященной судьбам воинов-евреев,
оказавшихся в нацистском лагере. И не только выживших, но и нашедших
в себе силы для дальнейшей борьбы с заклятым врагом своего народа
- германским нацизмом... Для еврея, комиссара и коммуниста Мугдаши
Хизгилова плен в любом случае означал смерть, поэтому, когда зажили
раны, бежал.
Однако побег оказался неудачным: после почти двухмесячных скитаний
по лесам Украины он нарвался на конный разъезд полицаев и вновь
оказался в концлагере, на сей раз в Молодечно. Здесь и произошло
превращение Мугдаши Хизгилова в Мигдара Абдуллалиева. капитана Красной
Армии - этим именем он назвался во время очередной «сортировки»
пленных. Спасло его свободное знание азербайджанского языка и, конечно
же, мусульманских обычаев... В офицерском бараке ему удалось узнать
от своего старого знакомого, старшего лейтенанта Мирзахана Магомедова,
что в лагере существует подпольный комитет, связанный с местным
городским подпольем. Магомедов познакомил его с членами комитета.
Подпольщики осуществляли большую работу: доставали информацию о
положении па фронте, беседовали с заключенными, поддерживали в них
боевой дух и веру в победу. На май 1942 года комитет наметил побег
группы офицеров. В нее вошел и Хизгилов.
Накануне комендант лагеря приказал выстроить пленных офицеров и
потребовал:
- Ахтунг!.. Кавказцы, два шага вперед!..
Приказ коменданта лагеря был выполнен. Из рядов выстроенных на плацу
перед офицерским бараком заключенных вышли около двадцати человек.
Вышел из строя и капитан Абдуллалиев. Группу увели на медосмотр.
Остальные пленные были встревожены. Но вскоре обстановку прояснили
сами немцы:
- Вы будете дойче зольдатен!.. В нашем доблестном вермахте формируются
воинские части из представителей кавказских народов и вам будет
предоставлена возможность принести освобождение вашим семьям от
большевизма!..
За ширмой откровенной нацистской демагогии скрывалось, как известно,
другое. С одной стороны, гитлеровцы делали ставку на раскол единства
народов СССР, с другой, создание в составе вермахта и войск СС «национальных
формирований» было продиктовано чисто немецким прагматизмом, а точнее,
военной необходимостью. Ежедневные потери, которые несли гитлеровцы
в боях с советскими войсками, заставили нацистское руководство преодолеть
расовую брезгливость по отношению к «унтер-меньшинствам». Чего не
сделаешь, когда речь идет о пополнении армии «пушечным мясом»!..
Конечно же, подобный поворот событий поставил готовящихся к побегу
военнопленных перед дилеммой - как поступить? Отказ был равносилен
расстрелу. Согласие же надеть мундир вражеской армии означало предательство.
С просьбой ускорить побег Хизгилов обратился к члену подпольного
лагерного комитета подполковнику Карпенко.
- Вам бежать незачем. Вас и так выпустят на свободу, да еще оружие
дадут. Вот тогда и действуйте. Вы - советские люди. Сколотите надежную
группу и обратите оружие против тех, кто вам его выдал...
Эту мысль поддержали и другие члены комитета.
В начале лета 1942 года группу кавказцев вывезли из Молодечно в
небольшой польский городок Едлинь. Здесь уже содержались сотни военнопленных
из кавказских народов.
В Едлине Хизгилов надел униформу гауптмана гитлеровской армии и
возглавил карантинную роту вновь созданного азербайджанского легиона.
Начальству Мигдар казался грамотным и исполнительным командиром,
понимающим дело и досконально выполняющим свои обязанности. Удивляла
лишь его молчаливость - последней фразой в составленной несколько
месяцев спустя и в целом весьма положительной служебной характеристики
на новоиспеченного гауптмана значилось: «Очень скрытен». Мугдаши
было что скрывать. Возглавленная им подпольная организация батальона,
в состав которой в первое время вошли старший лейтенант Мирзахан
Магомедов, лейтенант Сафаров и старший лейтенант Имран Гусейнов,
организовала разлагающую работу среди легионеров, в результате которой
после отправки на фронт или на выполнение «особых» заданий, не производя
ни единого выстрела, те переходили на сторону Красной Армии.
Гауптман, за которым вскоре и уже до самого конца его пребывания
в легионе утвердилась кличка Черный капитан, мог бы детально объяснить,
куда девались похищенные со складов оружие и медикаменты и каким
образом до легионеров батальона доходят сводки Совинформбюро. Он
был связан с польским антифашистским подпольем.
...Пройдет тридцать лет, и выходящая в Кракове газета «Литературная
жизнь», являвшаяся органом Союза писателей Польши, посвятит подвигу
капитана Абдуллалиева большую статью. «События военных дней в жизни
этого человека, - отметит ее автор, - могли бы дать материал для
многосерийного остросюжетного фильма, не менее чем широко известный
военно-приключенческий фильм «Ставка больше, чем жизнь». Но до этого
еще надо было дожить...
Неудачи на Восточном фронте. Провалы в создании полноценных боеспособных
формирований из «национальных меньшинств» бывшего СССР, в том числе
из кавказцев, разложение личного состава в уже созданных «мусульманских»
частях, переходивших почти в полном составе на сторону противника
- все эти вместе взятые причины не могли, конечно же, не вызвать
вполне «адекватную» реакцию не только военного командования вермахта,
но и службы безопасности, гестапо. Круг подозреваемых сужался. В
один из весенних дней 1943 года в лагере появился некто Самед Мамёдов,
бывший старший лейтенант Красной Армии. Мигдар пытался прощупать
его, но разговор получился каким-то неопределенным. А спустя несколько
дней по приказу командира батальона майора Ридера, Мигдар Абдуллалиев
в сопровождении зондерфюрера Миллера выехал в инспекционную поездку
по лагерям для военнопленных для проверки условий, в которых живут
азербайджанцы, и вербовки новых легионеров. В Варшаве Миллер неожиданно
заговорил об отношениях гитлеровцев к полякам, евреям, русским.
Поводом к этому разговору послужил разгром восстания в варшавском
гетто. Они ходили по превращенным в руины улицам города, и казалось,
что дымятся не развалины пепелища, а сама кровь тысяч невинно погубленных.
Миллер с удивляющей откровенностью говорил о жестокостях войны,
которая, мол, не всегда уместна и действенна, спрашивал, каким представляет
себе Абдуллалиев мир, который наступит после войны. А Мигдар, оправдывая
данную ему характеристику, молчал. Черный капитан понимал, что вот
так просто поверить человеку в эсессовской форме нельзя. Слишком
многое ставилось на кон.
Вернувшись в Едлинь, Мугдаши направился к себе в кабинет, а Миллер
- в расположение легиона. Однако через несколько минут к нему вошел
майор Ридер, вынул пистолет из кобуры и коротко сказал:
- Вы арестованы, гауптман! Вас передадут в гестапо. Не вздумайте
сопротивляться!.. В тот же день Мугдаши был доставлен в Демблинскую
крепость, где размещался штаб гитлеровцев. Допрос длился несколько
дней. Было все - посулы и жесточайшие избиения. Потом его, полуживого,
бросили в камеру в компанию еще троих смертников - Мирзы Алиева,
Георгия Гогебашвили и Ибрагима Мамедова.
У жителей Демблина, да и у самих гестаповцев, наводнивших город,
крепость слыла неприступной твердыней. Каково же было удивление
гитлеровцев, когда четверо смертников улизнули из крепости, воспользовавшись
полотном ножовки и ножницами, переданными им польскими товарищами.
Трое беглецов влились в партизанскую группу, состоявшую из бывших
советских военнопленных. Их четвертый товарищ Ибрагим Мамёдов при
погоне попал под пули гестаповского пулемета и погиб.
Так летом сорок третьего года началась партизанская жизнь Мугдаши
Хизгилова. В то время на территории Польши действовало много партизанских
групп, где советские люди сражались бок о бок с польскими товарищами.
Группой, к которой присоединились демблинские беглецы, руководил
бывший политрук Советской Армии Константин Сафарьян. Она насчитывала
до этого лишь шесть человек, снабженных двумя австрийскими винтовками
и двумя обрезами. Первой акцией, в которой участвовал Мугдаши Хизгилов,
было нападение на охрану лесопилки. В результате этой вылазки вооруженная
группа пополнила свой арсенал четырьмя винтовками.
Дальнейший путь партизан лежал на восток, в сторону польско-советской
границы. К моменту перехода через Буг их число значительно пополнилось
за счет бежавших из лагерей советских военнопленных. Своим командиром
партизаны избрали Мигдара. И вот он во главе сплоченной боевой группы
оказался на советской территории.
И здесь отряд Мигдара-Мугдаши объединился с небольшим тогда отрядом
им. Жукова Брестского партизанского объединения, в котором Мугдаши
был назначен зам. командира отряда. Помимо многочисленных боев с
фашистами, в которых он принимал личное участие, отряд вел большую
диверсионную и разведывательную работу. На боевом счету отряда десятки
пущенных под откос железнодорожных составов с живой силой и боевой
техникой гитлеровцев, уничтоженных автомашин, сотни и сотни солдат
и офицеров вермахта. Вот только несколько примеров.
В ноябре 1943 года специально сформированный разведвзвод во главе
с Мугдаши Яхьяевичем стал изучать возможности нападения на гитлеровский
гарнизон города Шацка, численность которого составляла 600 человек,
а иногда за счет транзитных войск доходила и до тысячи. Подступы
охранялись постами, размещенными в бункерах. Казармы противника
располагались по обе стороны от охраняемой патрулями шоссейной дороги.
При гарнизоне имелись склады оружия, продовольствия, более 50 пароконных
войсковых фургонов, около 10 автомашин.
Партизаны изучили и составили точную схему расположения объектов
гарнизона. Из выделенных на операцию 300 партизан по указанию Мугдаши
60 человек было предусмотрено для заслонов по обеим сторонам дороги
на Шацк, на случай если гарнизону на помощь придет подкрепление.
По своему размаху это была дерзкая операция, не имевшая аналогов
для таких сравнительно малочисленных партизанских отрядов. В ночь
на 30 ноября решено было совершить нападение. Партизаны по заранее
обговоренному порядку неожиданно ворвались в расположение казарм
и повели бой на уничтожение фашистов.
Итоги этой операции были следующими: убито 200 гитлеровских солдат
и офицеров, а 302 взяты в плен; захвачено тридцать фургонов, нагруженных
оружием и боеприпасами, обмундированием и продовольствием; восемьдесят
верховых лошадей с совершенно новыми седлами и сбруей; подожжены
и уничтожены все склады и помещения. В декабре 1943 года двести
партизан по плану, разработанному Мугдаши Яхьяевичем, перешли польскую
границу и в смелом нападении на охрану концентрационного лагеря
в городе Гжехуве освободили большую группу поляков и граждан, свезенных
сюда из других европейских стран. Несколько месяцев спустя разведчики
отряда совершили глубокий рейд в глубь польской территории, до самой
Вислы, собирая необходимые для советских и польских частей сведения
об оборонительных сооружениях германской армии.
В апреле 1944 года Мугдаши Хизгилов участвует в выполнении особого
задания советского правительства, в переправе из района Бяла-Подляска
на «Большую землю», в Москву, ответственных представителей польского
антифашистского подполья, деятелей польского Сопротивления. Один
из них и бросил в почтовый ящик его письмо. Без обратного адреса,
разумеется. А спустя неделю-другую в старом Дербенте его родители
получили письмо. Первое за три года. Он писал, что скоро вернется...
Летом 1944 года, сразу же после соединения партизанской бригады
с частями советской армии, война для Мугдаши Яхьяевича Хизгилова
закончилась. Но ему еще предстоял нелегкий бой, на этот раз - за
сохранение доброго имени. Семнадцать месяцев шли долгие и мучительные
проверки, допросы в НКВД. В течение целых двенадцати послевоенных
лет КГБ возвращалось к делу Мугдаши Хизгилова: находилось немало
«земляков», которые, видя его в немецкой форме, но не зная истинного
положения вещей, обвиняли его в предательстве. Лишь в 1958 году
военный трибунал Белорусского военного округа прекратил его дело
«за отсутствием состава преступления». Был восстановлен в КПСС.
Однако слухи и домыслы, одни нелепее других, подкрепляемые некоторыми
нечистоплотными сотрудниками городского отдела КГБ и горкома партии,
продолжали витать вокруг имени Мугдаши Хизгилова, не давая покоя
ни ему, ни членам его семьи. Снова и снова вызывали его чиновники
сталинского закала в свои кабинеты, устраивали новые допросы, пытаясь
очернить его доброе имя. Дело доходило до того, что с газетных полос
снимались материалы о его подвигах во время Великой Отечественной
войны, к архивам КГБ не подпускались журналисты и писатели, желавшие
найти материалы расследования его выдуманного дела, не показывали
им документы партизанского времени, которые были сданы Мугдаши Хизгиловым
Дербентскому отделу МГБ еще в июле
1946-го, о чем сохранилась расписка. Мало того, па одном из пленумов
горкома партии тогдашний начальник Дербентского отдела КГБ, вопреки
решению Военного трибунала, подлинным документам и многочисленным
выступлениям партизан в Польской и Белорусской печати, бессовестно
заявил, что, мол, «пусть Хизгилов «спасибо» скажет, что мы его в
свое время не отправили на Колыму». Им все сходило с рук, а Мугдаши
Яхьяевич страдал.
На него состряпали дело, еще раз исключали из партии, чтобы освободить
от должности директора ковровой фабрики, которую он построил за
счет своих нервов и попорченной крови. Делали все, чтобы сперва
очернить, а потом усмирить непокорного воина, заставить его пасть
духом, разувериться в том, что правду можно найти. А он, наперекор
им, все равно боролся, искал, ибо правда одна и через десять, через
двадцать и через сто лет остается правдой. Его ломали, но сломить
так и не смогли! Да, во время войны его называли Черным капитаном.
Называли с восхищением за железную волю, за мужество и справедливость,
за чистоту помыслов и желаний. Таким и я его знал даже в 75 лет.
в неизменном строго запоясанном кожаном плаще и в шляпе, подтянутого,
словно в строю. Об удивительной судьбе Мугдаши Хизгилова автором
этих строк написана «Повесть о Черном капитане», и, несмотря ни
на что, память о замечательном сыне еврейского народа, о герое никогда
не померкнет.
|
